Подарок
Какая радость получить какой-нибудь, хоть самый неприхотливый, подарочек!
Во-первых, это дает вам лишний случай убедиться в добром отношении к вам дарящего, а, во-вторых, вы приобретаете изящный предмет, который, может быть, сами и не собрались бы купить.
Так сказать, и духовная, и грубо-материалистическая сторона вашего существа должны быть удовлетворены. Конечно, и у этой розы есть шипы. Так, например, получая подарок и любуясь им, вы должны испытывать некоторую тревогу при мысли о том, что вам во что бы то ни стало придется отдаривать.
А отдаривание — дело очень сложное: нужно подыскать вещь, подходящую по цене к полученному подарку, да еще ждать случая для подношения.
Кроме того, подарки часто приносят с собой и некоторые неудобства.
Представьте себе, что у вас очаровательная гостиная, нежно-голубая, в стиле «Помпадур», а любящее существо вышьет вам подушку восточного рисунка, в коричневых тонах.
Вы не захотите огорчить любящее существо.
Вы положите в голубую гостиную восточную подушку и будете ходить через комнату с закрытыми глазами.
Если же вы, по уходе любящего существа, решитесь запрятать подушку под диван до следующего прихода одарительницы — вы будете мучеником, вы будете вздрагавать при каждом звонке и выволакивать на свет Божий коричневый ужас.
И никто и ничто не сможет помочь вам.
Она пришла ко мне такая ласковая и нежная, поцеловала обе щеки и сказала: — Милые щечки! Потом поцеловала глаза и сказала: — Милые глазки!
Потом развернула длинный, узкий сверточек и протянула мне желтую розу.
Все это было очень мило, и я растрогалась.
Положила розу на стол и предложила гостье чаю.
— Зачем же вы положили розу на стол? — воскликнула она.
— Ее нужно скорее поставить в воду.
Я сконфузилась и сунула розу в вазу с сиренью.
— Что вы делаете?! — воскликнула гостья.
— Разве можно держать розу с другими цветами!
Роза слишком ревнивый цветок; она должна быть одна, иначе живо увянет.
Я сконфузилась еще больше, принесла бокал с водою и, поставив розу, хотела занять любезную гостью приятным разговором.
Но она была рассеянна, отвечала невпопад и, наконец, сказала:
— Простите, голубчик, но вы напрасно поставили розу около камина, — ей это не полезно.
— Да ведь камин сейчас не топится.
— Сейчас не топится, а потом затопится, и цветок пропадет.
Я покорно перенесла розу на окно. Гостья успокоилась, выпила чаю и вдруг снова затревожилась.
— А, знаете, по-моему, на окошке ей тоже не полезно. Дует. Лучше поставить ее сюда, на стол, только, конечно, не около чашек с горячим чаем.
Я велела принести другой стол и поставила розу посреди комнаты. Гостья уехала. Вечером она позвонила по телефону и велела переменить у цветка воду.
Утром я еще спала, когда мне принесли от нее записку: «У вас глупая манера, дружок, снимать по утрам телефонную трубку. Это очень неудобно, когда у людей спешное дело. Я только что прочла в журнале, что для сохранения цветов очень полезно вливать в воду две капли нашатырного спирта.
Я сразу подумала о вас и о вашей розе. Только не забудьте: две капли. Крепко целую. Ваша Н. Клеева».
Послала за спиртом. Вечером она позвонила и спросила у прислуги — меня не было дома, — как роза? На следующее утро снова звонила и велела подрезать стебелек. Вечером узнала, что полезно не только подрезывать, но и слегка расщеплять его.
Утром забежала сама, осмотрела цветок и долго журила меня, что я все не так делаю. Два дня я не подходила к телефону, на третий получила письмо: «А открываете ли вы на ночь форточку в той комнате, где стоят цветы?».
Потом позвонила по телефону: — Ну, а как роза?
— Мерси, великолепно, здорова. Потом опять телефон:
— Не забыли подстричь?
— Нет, не забыла. Мерси. Здорова. Кланяется. И снова телефон:
— Завтра заеду вас проведать. О, ужас! Она заедет, а от розы уже давно осталась одна ослизлая палка с вялой сосулькой на конце. Спешно послала в цветочный магазин, выбрала подходящую, подменила и успокоилась. На другой день с спокойной гордостью показывала милой гостье ее розу.
— Видите, какая она стала пышная? Это все от ухода. Гостья удивлялась и качала головой.
— Действительно, это удивительно. Она стала больше и темнее. Она взяла цветок в руку, долго рассматривала его и вдруг вскрикнула:
— Бутон!
— Что? — переспросила я, вся замерев.
— Бутон! Откуда мог взяться бутон? Ведь его не было, я отлично помню, что его не было.
— А это… дожно быть, от нашатырного спирта… она сегодня, утром, ощенилась…
Гостья посмотрела мне через глаза прямо в душу, и не знаю, что увидела она в этой замученной душе. Должно быть, один сплошной ужас, стыд и страдание. И она не смогла вынести всей сложности представшей перед ней картины. Она повернулась и медленно вышла. С тех пор я не получаю от нее подарков.
Во-первых, это дает вам лишний случай убедиться в добром отношении к вам дарящего, а, во-вторых, вы приобретаете изящный предмет, который, может быть, сами и не собрались бы купить.
Так сказать, и духовная, и грубо-материалистическая сторона вашего существа должны быть удовлетворены. Конечно, и у этой розы есть шипы. Так, например, получая подарок и любуясь им, вы должны испытывать некоторую тревогу при мысли о том, что вам во что бы то ни стало придется отдаривать.
А отдаривание — дело очень сложное: нужно подыскать вещь, подходящую по цене к полученному подарку, да еще ждать случая для подношения.
Кроме того, подарки часто приносят с собой и некоторые неудобства.
Представьте себе, что у вас очаровательная гостиная, нежно-голубая, в стиле «Помпадур», а любящее существо вышьет вам подушку восточного рисунка, в коричневых тонах.
Вы не захотите огорчить любящее существо.
Вы положите в голубую гостиную восточную подушку и будете ходить через комнату с закрытыми глазами.
Если же вы, по уходе любящего существа, решитесь запрятать подушку под диван до следующего прихода одарительницы — вы будете мучеником, вы будете вздрагавать при каждом звонке и выволакивать на свет Божий коричневый ужас.
И никто и ничто не сможет помочь вам.
* * *
Она пришла ко мне такая ласковая и нежная, поцеловала обе щеки и сказала: — Милые щечки! Потом поцеловала глаза и сказала: — Милые глазки!
Потом развернула длинный, узкий сверточек и протянула мне желтую розу.
Все это было очень мило, и я растрогалась.
Положила розу на стол и предложила гостье чаю.
— Зачем же вы положили розу на стол? — воскликнула она.
— Ее нужно скорее поставить в воду.
Я сконфузилась и сунула розу в вазу с сиренью.
— Что вы делаете?! — воскликнула гостья.
— Разве можно держать розу с другими цветами!
Роза слишком ревнивый цветок; она должна быть одна, иначе живо увянет.
Я сконфузилась еще больше, принесла бокал с водою и, поставив розу, хотела занять любезную гостью приятным разговором.
Но она была рассеянна, отвечала невпопад и, наконец, сказала:
— Простите, голубчик, но вы напрасно поставили розу около камина, — ей это не полезно.
— Да ведь камин сейчас не топится.
— Сейчас не топится, а потом затопится, и цветок пропадет.
Я покорно перенесла розу на окно. Гостья успокоилась, выпила чаю и вдруг снова затревожилась.
— А, знаете, по-моему, на окошке ей тоже не полезно. Дует. Лучше поставить ее сюда, на стол, только, конечно, не около чашек с горячим чаем.
Я велела принести другой стол и поставила розу посреди комнаты. Гостья уехала. Вечером она позвонила по телефону и велела переменить у цветка воду.
Утром я еще спала, когда мне принесли от нее записку: «У вас глупая манера, дружок, снимать по утрам телефонную трубку. Это очень неудобно, когда у людей спешное дело. Я только что прочла в журнале, что для сохранения цветов очень полезно вливать в воду две капли нашатырного спирта.
Я сразу подумала о вас и о вашей розе. Только не забудьте: две капли. Крепко целую. Ваша Н. Клеева».
Послала за спиртом. Вечером она позвонила и спросила у прислуги — меня не было дома, — как роза? На следующее утро снова звонила и велела подрезать стебелек. Вечером узнала, что полезно не только подрезывать, но и слегка расщеплять его.
Утром забежала сама, осмотрела цветок и долго журила меня, что я все не так делаю. Два дня я не подходила к телефону, на третий получила письмо: «А открываете ли вы на ночь форточку в той комнате, где стоят цветы?».
Потом позвонила по телефону: — Ну, а как роза?
— Мерси, великолепно, здорова. Потом опять телефон:
— Не забыли подстричь?
— Нет, не забыла. Мерси. Здорова. Кланяется. И снова телефон:
— Завтра заеду вас проведать. О, ужас! Она заедет, а от розы уже давно осталась одна ослизлая палка с вялой сосулькой на конце. Спешно послала в цветочный магазин, выбрала подходящую, подменила и успокоилась. На другой день с спокойной гордостью показывала милой гостье ее розу.
— Видите, какая она стала пышная? Это все от ухода. Гостья удивлялась и качала головой.
— Действительно, это удивительно. Она стала больше и темнее. Она взяла цветок в руку, долго рассматривала его и вдруг вскрикнула:
— Бутон!
— Что? — переспросила я, вся замерев.
— Бутон! Откуда мог взяться бутон? Ведь его не было, я отлично помню, что его не было.
— А это… дожно быть, от нашатырного спирта… она сегодня, утром, ощенилась…
Гостья посмотрела мне через глаза прямо в душу, и не знаю, что увидела она в этой замученной душе. Должно быть, один сплошной ужас, стыд и страдание. И она не смогла вынести всей сложности представшей перед ней картины. Она повернулась и медленно вышла. С тех пор я не получаю от нее подарков.
Комментариев нет:
Отправить комментарий